К чему снится гоп стоп

Аббревиатура расшифровывалась как «Городское общество призора»: туда доставлялись неимущие, бездомные и беспризорные. Средств на их содержание выделялось мало, в связи с чем они бродяжничали и промышляли воровством, заметно ухудшая криминогенную обстановку в районе. 

После революции ГОП переименовали в «Государственное общежитие пролетариата», и шпаны на Лиговке стало еще больше. Тогда же начали активно распространяться и песни, романтизирующие реалии криминального образа жизни. Впрочем, термин «гоп-стоп» долгое время оставался, так сказать, сугубо «профессиональным» – до тех пор, пока в 70-е годы питерский врач Александр Розенбаум не назвал так одну из самых известных своих песен.  

Александр Розенбаум родился в 1951 году в Ленинграде. Родители-врачи постарались дать ему всестороннее образование:  Саша занимался музыкой и боксом, но когда пришла пора выбирать специальность, он пошел по стопам родителей в медицинский институт. Работая врачом «Скорой помощи», Розенбаум продолжал играть в самодеятельных ансамблях и начал сочинять песни. Первые его произведения были зарисовками из медицинской практики, а потом круг тем заметно расширился. «Гоп-стоп» причисляют к так называемому «одесскому циклу» Розенбаума, хотя на самом деле никаких циклов Александр не писал – это уже потом народная молва обнаружила в его творчестве одесский, казачий, афганский и всякие другие циклы. 

Примерно в одно время с композицией «Гоп-стоп» появились песни «Заходите к нам на огонек», «Фраер», «Меня не посадить», «Амнистия», «Лиговка». Все эти композиции Розенбаум сочинил, когда ему было немного за двадцать. Никакого тюремного опыта у него, разумеется, не было, зато он читал «Одесские рассказы» Исаака Бабеля, собирал истории о питерских «гопниках» и имел живое воображение. Кровавый сюжет блатных песен Александр Яковлевич просто придумал – и через много лет признался, что «придумал-то хорошо, иначе композиции не жили бы десятилетиями».

 С этими песнями Розенбаум начал давать подпольные концерты в Питере. Некоторые из выступлений записывались на магнитофоны и распространялись по стране. Блатная музыка была в СССР под тотальным запретом, поэтому ни о каком осознанном промоушне не могло быть и речи. Кто такой Александр Розенбаум, слушатели знать не знали, поэтому могли фантазировать в свое удовольствие, и преобладала версия, что это пожилой эмигрант, поющий автобиографические песни о своей бандитской молодости. 

В 1981 году Розенбауму удалось записать магнитоальбом «Домашний концерт», куда вошли «Гоп-стоп» и другие песни. Годом позже вышла и студийная запись, сделанная при помощи группы «Братья Жемчужные». Этот альбом известен под названием «Памяти Аркадия Северного». Еще через несколько лет Александр Розенбаум получил официальное признание, но телезрители узнали его как лирического исполнителя «Вальса Бостона» и песен про войну в Афганистане. 

«Гоп-стоп» осталась в памяти знатоков как некий рискованный эксперимент. Правда, впоследствии песня была неоднократно переиздана, в том числе и на совместном альбоме Александра Розенбаума и Григория Лепса. 

Ее перепевали разные исполнители, даже такие неожиданные в контексте блатной музыки, как группа «Звери» и певица Максим. 

Автор: Алексей МАЖАЕВ 

Фото: пресс-служба “Радио Шансон” “Гоп-стоп”. 

Музыка и слова Александра Розенбаума, исполняют Александр Розенбаум и Григорий Лепс

Продолжатель династии

Яков Кошельков (настоящая фамилия — Кузнецов) имел прекрасную «родословную», способствовавшую его стремительному утверждению в уголовном мире российской столицы. Родился он в 1890 году в Сибири. Его отцом был матерый душегуб, приговоренный к пожизненной каторге за Уральским хребтом. Но и в среде отпетых негодяев он был на голову выше всех, за сибирские злодеяния его в конце концов вздернули на виселице.

Сын пошел в отца. В 1908 году он перебрался в Москву, где начал восхождение по воровской карьерной лестнице. Начинал карманником на Хитровке. Вскоре стал домушником. Но неудовлетворенный невысокими прибылями от сих профессий, сколотил в Сокольниках банду, занявшись вооруженными налетами. Его подельниками стали бандиты с такими колоритными кличками: Гришка Кобылья Голова, Заводной, Лешка Картавый, Заяц, Лягушка, Конёк, Ленька Сапожник, Костя Маленький, Сережка Барин…

Оружия было достаточно. Жертв, у которых было чем поживиться, — тоже. Банда с высокой эффективностью «работала» и в последние предреволюционные годы, и после установления в стране Советской власти.

До революции Кошелькова, мозолившего глаза полиции, несколько раз арестовывали. Но он отделывался незначительными отсидками, максимум в полгода, благодаря гуманизму законодательства. После революции ждать милости от ВЧК, которая за бандитизм ставила к стенке, не приходилось. В конце 1917 года до Кошелькова добрались и чекисты. Но он совершил свой первый дерзкий побег.

Через три месяца его взяли в Вязьме, где он гулял на бандитской свадьбе. Во время этапирования Кошелькова в Москву в обычном поезде его подельники провернули хитроумную операцию по освобождению главаря. На перроне Александровского вокзала к конвоирам подошел «разносчик товаров» и выпросил разрешения продать арестованному буханку хлеба. В буханке был спрятан заряженный револьвер. Уже в Москве Кошельков, застрелил двоих чекистов, забрав у них оружие и документы.

Бандиты приняли Ленина за Левина

Вооружившись чекистскими удостоверениями, Кошельков «легализовал» свою преступную деятельность. Под видом высокопоставленного сотрудника московской ЧК он начал устраивать «обыски» и «изъятия» на московских предприятиях и в банках. Время было такое, что при виде чекистской «корочки» люди бледнели и утрачивали способность к рациональному мышлению. На этом поприще прибыли банды достигли умопомрачительных размеров. В одном из банков она взяла 25 тыс. рублей. На ювелирной фабрике было захвачено 3 фунта золота (почти 1,5 кг) и 3,5 фунта платиновой проволоки.

Для большей респектабельности «чекистского начальства» банде понадобился шикарный автомобиль. На самом шикарном — Роллс-Ройсе — в Москве ездил Ленин. Именно его банда и встретила в 5 часов вечера 6 января 1919 года в Сокольниках, понятия не имея, кто же катит в громадном черном лакированном авто. В тот вечер Ленин ехал в санаторий к Крупской в сопровождении сестры Марии Ильиничны, охранника-чекиста и своего постоянного водителя.

Задачу налетчикам значительно упростил Ленин. Когда он увидел, как какие-то люди в шинелях размахивают наганами и требуют остановиться, то приказал водителю Степану Гилю выполнить это требование. Охранявший вождя чекист Иван Чабанов попробовал отговорить Ленина от столь опасной затеи. «Нет, — настаивал он, — это патрули, надо подчиниться их законному требованию и выяснить, что им надо».

Когда бандиты, их было четверо, начали буквально вытаскивать Ленина из купе Роллс-Ройса, тот возмутился:
— В чем дело? Я — Ленин!

На что Кошельков язвительно ответил:
— Мне плевать, что ты Левин. А я вот Кошельков — хозяин ночного города.

И тут же к голове Ленина приставили два ствола. Ни Гиль, ни Чубуков в такой ситуации применить оружие не решились. И бандиты, обыскав всех, забрав документы, деньги и оружие (включая пистолет «Браунинг», принадлежавший Ленину), сели в машину и уехали.

Лишь через 15 минут, рассматривая захваченные документы, Кошельков понял, какая важная птица была у него в руках. И велел поворачивать обратно, чтобы взять Ленина в заложники и добиться освобождения из Бутырки томившихся в ее застенках уголовников.

Послание волка к бедной козочке

Однако Ленин в этот момент уже находился у дверей Сокольнического ревсовета, куда его не впускал часовой. Ленин минут двадцать пытался убедить человека с ружьем, что перед ним находится вождь революции. Но тот не верил. Наконец, четверых ограбленных впустили. И Гиль связался по телефону с заместителем Дзержинского — Петерсом — и рассказал ему о происшествии.

Машину нашли на следующий день. Бандиты, понимая, какая на них началась массированная охота, бросили свой трофей. А вот за Кошельковым гонялись более полугода.

Пользуясь агентурными данными, чекисты шесть раз устраивали на главаря банды засады. Но всякий раз ему удавалось уходить. При этом гибли и бандиты, и милиционеры, но Кошелькова пуля не брала. Однажды, выскочив из кабака через запасной выход, он оказался нос к носу с двумя чекистами. И тут же набросился на них с криком: «Кто такие?! Предъявите документы!». И, воспользовавшись заминкой, расстрелял их в упор.

Ликвидировать неуловимого бандита удалось лишь после того, как был арестован его информатор в ЧК, которому Кошельков платил большие деньги. А сдала — его возлюбленная Ольга, указавшая место, где мог находиться бандит.

Когда 26 июля 1919 года чекисты изрешетили Кошелькова пулями, в его карманах оказалась записная книжка, в которой он вел дневник. Выяснилось, что этот безжалостный упырь, проливший много крови, был до неприличия сентиментален. Вот как он обращался к Ольге: «Детка, моя крошка, моя бедная козочка. Что за несчастный рок висит надо мною. Никак не везет. Детка моя, дорогая моя, что, за что все это? О, Боже мой, что они над тобой сделают. Я буду мстить и мстить без конца. Я буду жить только для мести. Ведь ты — мое сердце, ты моя радость, ты мое все, все, для кого стоит жить…».

Оказался при нем и браунинг Ленина, который немедленно вернули вождю мирового пролетариата.